Три жизни лагеря смерти
Почти за сотню лет новейшей истории северная окраина Веймара, известная как Бухенвальд, существовала в нескольких ипостасях. Самая известная из них – концлагерь. Но за ней последовали еще две: часть советской системы ГУЛАГ и мемориальный комплекс.
Первые шаги
Когда 15 июля 1937 года на гору Эттерсберг в Веймаре, всемирно известном благодаря Гете культурном центре Тюрингии, прибыли строители, на них, возможно, и не обратили бы особого внимания. Но их сопровождали полицейские с собаками. А поезд в Веймар прибыл из концлагеря Заксенхаузен, где содержали воров, мошенников и убийц. Не заметить такой контингент было невозможно.
По городу прокатился шепоток: «Уголовников привезли. Мало нам своих!..» Но тогда же стало известно, что уголовников среди прибывших не так уж много. Основу их составлял пестрый люд: бойцы сопротивления нацистскому режиму, «свидетели Иеговы», геи.
– Ваша задача – очистить землю от леса, проложить канализацию и линии электропередач, построить дороги, казармы, дома, гаражи, – сказал оберштурмбанн-фюрер СС (подполковник), комендант будущего лагеря Карл Кох, а в тот момент руководитель строительства. – Начинать с бараков – надо же вам где-то жить.
Подобная «забота» о заключенных со стороны лощеного эсэсовца была своего рода дымовой завесой. Еще никто, даже самые близкие люди из окружения Коха не знали сути приказа, который он получил в Берлине, – о создании крупнейшего на территории Германии концлагеря, фабрики смерти для тех, кого Гитлер считал недочеловеками. Евреев и цыган – в первую очередь.
Отрабатывать технологию массового убийства Кох начал со своих. Ровно через месяц лагерь смерти начал оправдывать свое назначение. Первой жертвой стал 23-летний рабочий из Альтоны Герман Кемпек, повешенный то ли за кражу редиски с лагерного огорода, то ли за другую провинность подобного рода. Концлагеря как такового еще не было, до начала Второй мировой войны оставалось два года. А жертва уже нашлась.
Вскоре за Германом последовали другие. До конца года убитых было уже 52. Примечательно, что подобное рвение было тут же отмечено в рейхсканцелярии: уже в сентябре Коха повысили в звании, он стал штандартенфюрером (полковником).
Ряды бараков множились. На их месте сейчас находятся площадки, обозначенные темным щебнем. Менее чем за полгода, к концу 1937-го, Эттерсберг стал обителью для 2561 узника. Но просто убивать эсэсовцам было неинтересно. В феврале 1938 года они придумали пыточное помещение под названием «бункер», где развлекался надсмотрщик Мартин Зоммер. Оно было расположено слева от ворот с надписью Jedem das Seine («Каждому свое»). Это была череда одиночных карцеров.
Тюрьма в концлагере – выдающееся по цинизму творение нацистов. Здесь Зоммер вместе с другими подельниками отрабатывал приемы «разговора по душам», которые затем были рекомендованы руководством концлагеря в качестве «передового опыта».
«Если в кране нет воды…»
В 1938 году, после Хрустальной ночи 9 ноября, ставшей общенациональной серией еврейских погромов и уничтожения синагог и других еврейских учреждений, число заключенных удвоилось. Карл Кох ввел лимит на потребление воды: отныне ежедневно на барак численностью в несколько сотен человек полагалось четыре ведра воды.
Жизнь усложнялась. Не выдержав жесткого режима, заключенный Эмиль Баргатцкий решил бежать. При попытке побега он убил эсэсовца-охранника, но был пойман. 4 июня состоялась первая публичная казнь за сопротивление режиму.
Эсэсовцы ни о чем не спрашивали узников. У тех на робе были нашивки, по которым становилось понятно, из какого региона человек, из какого барака, какова степень его вины перед нацизмом. Нашивка также являлась документом, по которому можно было сразу определить, сколько еще оставалось жить ее обладателю: месяц или неделю. Иными словами, сколько еще можно над ним издеваться и делать его жизнь решительно невыносимой.
Хоронить становилось все труднее. Руководство приняло решение: строить крематорий. Он стал частью дьявольского плана. В патологоанатомическом отделении эсэсовские эскулапы выносили вердикт, для чего пригоден труп: для изделий из кожи, или для изготовления сувенира – головы размером с кулак или же для подготовки препаратов для университетских клиник.
Тяжелые чугунные створки трех печей, кажется, до сих пор хранят жар. В помещении по соседству выстроены в пирамидки глиняные горшочки, в которые ссыпали еще горячую золу. Ее закапывали в полутора километрах от крематория – там, где сегодня высится памятник жертвам концлагеря.
Красноармейская и экспериментальная волны
К сентябрю 1941-го привезли новую партию заключенных. Это были советские военнопленные. Их убивали выстрелом в затылок. Такая смерть считалась легкой. В течение ближайших двух лет эсэсовцы расправились подобным образом с 8 тыс. красноармейцев.
Возможно, это их счастье. Ведь в январе 1942-го на службу в Бухенвальд был прикомандирован Герман Пистер, который возглавил проект по испытанию вакцин и задействовал узников трех бараков. Он заразил сыпным тифом и туберкулезом около тысячи узников Бухенвальда и тщательно отслеживал течение их болезней. Сохранилась документация по проведению гормональных опытов над гомосексуалистами. Они велись по указу СС привлеченным к исследованиям датским доктором Карлом Вернетом.
В то же время Бухенвальд обрел и новый статус. Он стал одним из центров производства ракет V-2 («Фау-2»). 42 тыс. узников к началу 1944 года работали на нужды германской экономики. То, что каждый второй страдал от хронического недоедания, а каждый десятый – от открытой формы туберкулеза, эсэсовцев не волновало.
Аппельплатц: площадь унижения и клятв
В четыре утра и восемь вечера эсэсовцы пересчитывали узников на аппельплатц (от appell – «построение», «перекличка»). Счет головам шел на тысячи, поэтому процедура длилась часами.
Здесь проходили также публичные наказания, избиение и исполнение смертного приговора. Свои аппельплатцы были в Дахау, Заксенхаузене и других лагерях смерти.
По аппельплатцу Бухенвальда прошли около 250 тыс. человек, 56 тыс. из которых были убиты или умерли от истощения, тифа и дизентерии после медицинских экспериментов.
Антифашистский комитет Бухенвальда к весне 1945 года знал лишь о 51 тыс. жертв. Эта цифра была обозначена в документе «Клятва Бухенвальда» – обращении антифашистов от 19 апреля 1945 года, составленном через неделю после освобождения концлагеря подразделениями 3-й армии США.
Картина, которую увидели американцы во дворе рядом с крематорием, потрясла их настолько, что лейтенант Адреан Миллер немедленно начал щелкать затвором фотоаппарата. Фотография с уложенными на прицепе трупами узников Бухенвальда, как и другие фотодокументы, подтверждающие массовое зверство, сегодня хранится в Национальном архиве Вашингтона.
В листовке, которая значится в архиве Бухенвальда под номером NZ 488, говорится: «Мы, бухенвальдцы, русские, французы, поляки, чехи, словаки, немцы, испанцы. итальянцы, австрийцы, бельгийцы, голландцы, англичане, люксембуржцы. румыны, югославы и венгры, сообща боролись за нашу свободу с СС, с нацистскими захватчиками. Нас объединяла идея «Наше дело правое, мы победим!».
Антифашисты предупреждали: борьба не закончена, ведь еще развеваются фашистские флаги и живы убийцы узников Бухенвальда. «Здесь, на аппельплатц, мы клянёмся продолжать борьбу до той поры, пока последний виновный не предстанет перед судом народов. Наше решение – уничтожение нацизма и его корней».
Советская и постсоветская история Бухенвальда
Слова из листовки – «уничтожение нацизма и его корней» – были советским командованием восприняты буквально. После передачи территории Бухенвальда СССР в августе 1945 года там был организован спецлагерь №2 НКВД, служивший для интернирования нацистских военных преступников.
Нумерация указывала на то, что НКВД по заданию Сталина устроила на территории Германии, контролируемой СССР, сеть спецлагерей. Поэтому Бухенвальд был встроен в систему ГУЛАГа, стал его зарубежным «филиалом».
В августе 1945 года Бухенвальд вместе с созданием на его территории (а это 190 гектаров, один из крупнейших в системе концлагерей) спецлагеря №2, стал одним из десяти лагерей и трех центральных тюрем НКВД в советской оккупационной зоне. Однако новая биография Бухенвальда была продиктована не только желанием Кремля. Напомним: на конференциях в Ялте и Потсдаме союзники решили собрать военных преступников в лагеря, чтобы судить их. Целью была «денацификация Германии». Но, как отмечают немецкие военные историки, существовали огромные различия между лагерями для интернированных в западной и восточной оккупационных зонах. Советские спецслужбисты вовсе не были озабочены доказыванием личной вины заключенных: те были отправлены в тюрьму не за свои действия, а по причине служебных обязанностей. В приказе Политбюро Москвы в апреле 1945 года перечислены функции, которые предусматривали «автоматический арест». Кто ему подвергался? В список попали низшие должностные лица НСДАП, сотрудники нацистской полиции, лидеры блоков и ячеек, включая Гитлерюгенд или Ассоциации немецких девушек, родственники эсэсовцев. Но здесь оказались и жертвы доносов, в обоснованности которых надо было еще тщательно разбираться (а разбираться не хотелось и не требовалось), произвольных арестов, а также противники советского режима – зачастую просто жители восточной Германии, которые приняли советскую оккупацию и сталинский режим как неимеримо большее зло, чем нацистский.
Место узников нацистского режима заняли узники режима коммунистического. Как говаривали спецслужбисты от Кремля, свято место пусто не бывает.
Всех их надо было не просто денацифицировать, а перевоспитать. Конвертацию в коммунизм (а она во все времена означала рабский изнурительный труд) приветствовали далеко не все, включая стойких противников гитлеровской идеологии. Тогда энкаведешники, имевшие опыт пыток в застенках на Лубянке и сталинском ГУЛАГе, приняли свои методы воздействия. Поэтому фашистские пыточные помещения и тюрьмы Бухенвальда (я насчитал около десятка таковых в только одном корпусе при главных воротах концлагеря) вновь оказались востребованы. Одного (не исключено, и ложного) доноса или сообщения о том, что они являются активными национал-социалистами было НКВД достаточно, чтобы эти люди бесследно исчезали. Все они подозревались в прежней лояльности к Гитлеру, а «подозреваемые должны быть заперты, чтобы удовлетворить потребность оккупантов в безопасности», убеждены немецкие историки. Из более чем 120 000 человек, интернированных в советские лагеря, судили только пятую часть, а остальных…
Специальные лагеря на территории поверженного врага стали для немцев – что в восточной части Германии, что в западной – символом советской системы несправедливости и Красной армии – освободительницы от фашизма, по версии Кремля.
16 января 1950 года был дан приказ о ликвидации лагеря, которая закончилась через месяц. Слово «ликвидация» следует опять же понимать отнюдь не в контексте риторики. Работы у заплечных дел мастеров было много. В спецлагере находились в среднем 12 тыс. заключенных. По официальным советским данным, в период с 1945 по 1950 год узниками Бухенвальда в советском формате стали 28 455 человек (в том числе 1000 женщин), каждый четвертый из которых погиб. От тяжелой физической работы, от издевательств в ходе «перевоспитания», от болезней, но в основном от последствий простуды зимой 1946–1947 года, как сказано в официальных советских документах. Подлинной картины не знает никто.
Их похоронили в братских могилах. Родственников, естественно, не уведомили. Ну все, как в СССР образца 37-го года.
Но разве лагеря, созданные союзниками, были лучше? Историк Тобиас Бауманн, эксперт по России из Торгово-промышленной палаты Германии, видит важное отличие лагерей в Западной Германии. «Советские специальные лагеря только на первом этапе до конца 1945 года использовались для интернирования низших рангов из партии, администрации и общества нацистского режима, – говорит Бауманн. – Но бараки быстро заполнились активными и предполагаемыми противниками нового правления – демократами, оппозиционными журналистами и другими не-нацистами». Причем, в западных оккупационных зонах заключенных проверяли, в случае сомнений освобождали, лагеря распускали. Спецлагеря на востоке использовались как «террористический инструмент для обеспечения безопасности советской системы правления» до 1950 года.
Внешне все обстояло наилучшим образом. Начальник спецлагеря капитан Матусков отмечал в первом своем отчете: «В хорошо оборудованном продуктовом магазине есть припасы на 10 дней. 30 октября ожидается поставка 200 тонн картофеля…» Что ни строка, то полная благодать. Вроде бы речь идет об областном доме отдыха. Вообще документация была поставлена просто образцово. Вот что действовало в спецлагере с первых недель его учреждения: огороженная, на 300 мест, больница; баня, способная принять от 300 до 400 человек в час; дезинфекционная камера на 200 человек в час; прачечная производительностью 3 тыс. единиц одежды в день; огороженные изоляторы на 50 мест строгого содержания; канализационная система; кухня, рассчитанная на приготовление еды на 10 тыс. человек; пекарня, производящая ежедневно 20 тонн хлеба ежедневно. Ну то есть еда и гигиена на высоком уровне.
Но откуда столь высокая смертность, для виду строго спрашивало высокое начальство из Берлина. Оно тоже играло по правилам того времени.
Бухенвальд, как другие советские спецлагеря для интернированных, не задумывался как лагерь смерти. Ни в одном из известных приказов Москвы руководству лагеря на востоке Германии не говорится о намерении уничтожить людей. Смерть заключенных происходила из-за катастрофических условий содержания в тюрьме. Главными новостями были сообщения о том, какой барак сегодня на карантине – по подозрению на дифтерию или сыпной тиф. Эти болезни дополняли больничную картину, основу которой составляли люди, прибывшие в спецлагерь с хроническими заболеваниями, такими, как туберкулез, дистрофия, желудочно-кишечные, стенокардия, проблемы с сердцем. Основным развлечением был барачный чемпионат на звание рекордсмена по количеству обнаруженных в одежде вшей. Естественно, ни о какой-либо медицинской помощи даже не было речи: она предназначалась только вертухаям.
И вот итог. Из более чем 120 000 заключенных в десяти лагерях НКВД к 1949 году погиб каждый третий. Поэтому выжившие после советского Бухенвальда называли его, как и в нацистские времена, «лагерем смерти».
Примечательно, что Бухенвальд в советском формате жил по тому же распорядку, что был учрежден нацистами. Для заключенных день обычно начинался в 6.30 утра. Затем следовали завтрак, перекличка (на той же Аппельплатц), работы в лесу, каменоломне, по хозяйству, обед, работы, ужин, еще одна перекличка в 23:00.
Будто намоленное место мистическим образом транслировало режим дня из нацистских времен в коммунистические.
Итак, кровавая история Бухенвальда длилась с 1937 по 1950 год. И только в 1958 году была открыта новая – уже не милитаристская, а мирная страница Бухенвальда. Из объекта, где царило насилие, он превратился в национальный мемориальный комплекс, центр изучения нацизма и хроники Холокоста. Казалось бы, мир уже достаточно детально знает о фабрике смерти. Но это заблуждение. Многие страницы Бухенвальда как центра перевоспитания по-советски еще даже не открывались. Россия хранит на замке документы ее позорного прошлого.
Source here >>
Подвигу народа посвящается
ПОДПИШИТЕСЬ НА НАШИ НОВОСТИ И РАССЫЛКИ
コメント